В советско-российской интерпретации Второй Мировой войны особое место занимает тема пограничных войск. Утверждается, что один советский пограничник стоил пяти немецких пехотинцев, что никто из них в плен не сдавался, и что за первые дни войны они смогли уничтожить свыше 100 тыс. солдат вермахта вместе с приданной им бронетехникой. На основании этой надуманной героизации делается вывод о том, что пограничные войска НКВД СССР сыграли стратегическую роль в войне с Германией. При этом замалчиваются множество негативных фактов в их служебно-боевой деятельности, а выдуманные догадки и версии о непобедимости «зеленых фуражек» подаются как неопровержимые исторические факты. Однако, если приподнять завесу «небывалого героизма» пограничников в предвоенные и военные годы путем не предвзятого исследования то выяснится несоответствие этих многих «фактов», реальным событиям той поры.
Как известно, накануне войны пограничные войска были одними из самых любимых представителей Вооруженных Сил СССР. Здравицы в честь пограничников регулярно публиковались в периодической печати, их обильно награждали правительственными орденами и медалями. Во многом созданию такой эйфории вокруг погранвойск способствовало то, что они структурно входили в Наркомат внутренних дел, руководители которого были в особо доверительных отношениях с генеральным секретарем ЦК ВКП(б) И. Сталиным. Численность пограничных войск в системе войск НКВД СССР к началу войны была 168 135 человек (вместе с Морпогранохраной), т.е. около 47% личного состава. Круг задач, решаемых пограничными войсками определялся Положением об охране Государственной границы СССР 1927 г. главной из которых являлось «обеспечение неприкосновенности советских границ». Нас же будет интересовать прежде всего уровень профессиональной подготовки и политико- морального состояния личного состава западных пограничных округов, которым первым пришлось столкнуться с армией Германии и ее союзников.
Выход советских пограничников в 1939-1940 гг. в связи с «освободительными походами РККА» на новые рубежи ( присоединение части территорий Польши, Румынии, Финляндии, а также захват Прибалтики) высветил множество серьезных недостатков в их боевой подготовке. В ходе проведенного в начале 1940 года Главным Управлением Пограничных Войск НКВД СССР инспектирования пограничных отрядов Украинского и Белорусского пограничных округов, половина из них получила по боевой подготовке оценку «неудовлетворительно». В приказе наркома внутренних дел Союза ССР комиссара государственной безопасности 1-го ранга Л. Берия по итогам данной проверки отмечалось, что «качество боевого обучения рядового и начальствующего состава находятся на низком уровне, занятия проходят по шаблону, без достаточного использования положительного и учета отрицательного опыта». Серьезные упущения были вскрыты и в дисциплинарном плане личного состава западных пограничных округов. В докладной записке на имя заместителя наркома внутренних дел СССР генерал-лейтенанта И. Масленникова «О состоянии в войсках НКВД за 1 квартал 1941 года» дается полное представление о том, что из себя представляли советские пограничники за несколько месяцев до начала войны. Так, число преступлений, совершенных личным составом погранвойск неуклонно росло и в 1-м квартале составило 332 случая, что являлось 60% от всех преступлений, совершенных в войсках НКВД СССР. Далее в докладной приводится статистика воинских проступков, которая среди рядового состава составляла 15,7%, младшего начсостава 10,4%, среди комсостава этот показатель превысил 17%. Удивительно, но эти воинские проступки относились главным образом к нарушениям связанных с несением именно пограничной службы. Так, сны в пограничных нарядах выросли на 21%, а уход с боевого поста — на 8%. Далее в той же записке отмечается, что 41% всех дисциплинарных взысканий в 1 квартале 1941 г. составили аресты пограничников с содержанием их на гауптвахте. Авторы докладной записки отмечают, что командиры и политработники различного уровня пытаясь «поддержать» порядок в своих подразделениях часто допускали извращения дисциплинарной практики. Например, в 17-м Краснознаменном Брестском пограничном отряде была вскрыта группа младших командиров, именовавшая себя как «карательная организация блатных». Обеспечивая охрану арестованных на гауптвахте, эти пограничники систематически издевались над сослуживцами, занималась у них вымогательством продуктов питания и денег.
И наконец, в докладной особо подчеркивается, что » одним из наиболее отрицательных явлений, являются круговые поруки — в ликвидации которых командование еще не добилось сколько-нибудь, решительного перелома…». В качестве характерного примера уместно привести выдержку из приказа № 885 «О расформировании 14-й заставы 16-го Дзержинского пограничного отряда» за подписью начальника Белорусского пограничного округа генерал-лейтенанта И. Богданова: «На 14 заставе в силу преступного отношения к своим обязанностям начальника заставы лейтенанта Курзина и его заместителя по политической части политрука Михно, отсутствовала должная воспитательная работа среди красноармейцев, бытовое поведение личного состава не изучалось, красноармейцы были предоставлены сами себе. В результате в течении длительного времени на заставе процветали коллективные пьянки, приведшие к круговой поруке и моральному разложению большинства личного состава заставы. Коллективные пьянки происходили не только на заставе, но и совместно с жителями пограничной полосы… Пьянка распространилась до таких пределов, что 1 января 1941 г. все красноармейцы заставы были пьяные. Все эти факты нарушения Советской воинской дисциплины происходили при прямом попустительстве начальника заставы лейтенанта Курзина и его зам. по политической части политрука Михно, которые сами неоднократно пили вместе с красноармейцами…».
О серьезности ситуации в этом вопросе свидетельствует и то, что Управление политической пропаганды войск НКВД издало специальное указание от 10.03.41г. «Об усилении борьбы с пьянством среди начальствующего состава войск НКВД». В нем отмечалось, что с момента установления новой границы число случаев пьянства среди командиров погранвойск выросло почти в 2 раза, и особо неблагоприятная обстановка сложилась именно в западных пограничных округах.
В этом документе приведены два конкретных факта дающие представление о деградации советских пограничников. Первое ЧП произошло в январе 1941г. когда заместителя коменданта 4-й отдельной пограничной комендантуры Молдавского пограничного округа старший политрук Леонтьев и начальник штаба той же комендатуры капитан Корчма перешли через зону заграждения в с. Коссуцы, допустили распитие спиртных напитков, а затем между собой подрались. Потом Леонтьев открыл в селе бесцельную стрельбу. А месяцем позже был арестован начальник поста 3-й отдельной пограничной комендатуры этого же округа старшина Михайлов, который на почве пьянства, пропускал за взятку через зону заграждения контрабандистов.
Не обошлось у пограничников и без так называемого «очковтирательства» т.е., намеренного искажения действительности с целью представить свою служебную деятельность в более выгодном свете, чем она являлась на самом деле. Прежде всего это касалось собственно пограничной специфики: задержание нарушителей границы. Судя по служебной отчетности, число задержанных нарушителей на новой западной границе к июню 1941г. составил 215 тыс. человек, большая часть которых якобы являлась «агентурой вражеских разведок». Но при внимательном изучении дел задержанных выясняется, что 85% — это обычные местные жители, имеющие на сопредельной территории своих родственников, и ещё не осознавшие до конца, на черту какого раздела приграничья они попали. Но несмотря на это, советские пограничники, любого такого «нарушителя» границы рассматривали как иностранного шпиона и классового врага. И с такими буквально не церемонились. Вот выдержки из служебных донесений характеризующие действия пограничников в разных районах западной границы:» 9 января 1941г. пограничный наряд 24-го Бельского пограничного отряда, обнаружив пять нарушителей, пересекавших границу по льду р. Прут, применил по ним табельное оружие. В результате все они были убиты. Как выяснилось позже убитыми оказалась семья местного учителя из с. Бушеть… 28 января 1941г. на участке 97-го Черновицкого пограничного отряда в районе с. Херца при попытке перейти границу местными жителями, пограничники открыли огонь на поражение, в результате чего 12 человек было убито, 7 ранено…».
И наконец следует упомянуть, что со второй половины 1940 г. участились случаи бегства за границу самих ее защитников. Видимо сказался «буржуазный образ жизни» расквартированных на новых, теперь «советских» территориях, пограничников. Вот лишь некоторые примеры: в апреле 1940 г. бежал в Германию военнослужащий 86-го Августовского пограничного отряда И. Михайлов, в мае 1941 г. сбежал в Германию контролер КПП 106-го Таурагенского пограничного отряда лейтенант Б. Шаповалов и т.д. При таком отношении к службе по охране государственной границы вряд ли следует удивляться тому, что к 22 июня 1941 года советские пограничные части полностью оказались не готовы к ведению боевых действий против германских и союзных им войск.
Первые часы войны застали большинство личного состава застав и комендатур западных пограничных округов буквально спящими. На участках Белорусского, Украинского и Молдавского пограничных округов вермахтом к выполнению специально-диверсионных задач были привлечены 8 групп военнослужащих полка «Бранденбург-800». Из них только трем не удалось выполнить поставленные перед ними задачи, и только двум помешали это сделать пограничники. Пяти группам успешно удалось преодолеть госграницу и захватить намеченные объекты такие как, стратегический мост через р. Бобр (участок 86-го Августовского пограничного отряда), стратегический мост через р. Неман (участок 107-го Марияпольского пограничного отряда), стратегический мост через р. Буг (участок 17-го Краснознаменного Брестского пограничного отряда), автодорожный мост в г.Устилуг и железнодорожный мост у с. Выгоданка ( участок 90-го Владимиро-Волынского пограничного отряда), мост через р.Сан (участок 92-го Перемышльского пограничного отряда).
Именно поэтому начальник генерального штаба сухопутных войск Германии генерал-полковник Ф. Гальдер в своем дневнике от 22 июня 1941г. дал следующую оценку советским пограничникам: «Пограничные мосты через Буг и другие реки всюду захвачены нашими войсками без боя и в полной сохранности… Наши патрули, не встретив сопротивления, переправились через Прут между Галацем и Хоши и Яссами. Мосты в наших руках… Охрана самой границы была в общем слабой…». В подобном духе излагает эти же события один из авторитетных немецких исследователей Второй мировой войны В. Хаупт. В своей книге «Сражение группы армий «Центр» основываясь на воспоминаниях немецких офицеров, он пишет:» Редкие советские посты охраны были ошеломлены, поэтому в первые минуты никакого сопротивления не было… Выскочившие на мост солдаты отбросили в сторону рогатки пограничного заграждения, захватив четырех русских сонных солдат…».
По имеющимся на сегодняшний день документам, складывается твердое убеждение о том, что многие пограничные заставы и отряды очень не достойно показали себя в первые дни войны. Вот выдержка из письма лично И. Сталину от военнослужащего 17-го Краснознаменного Брестского пограничного отряда Безчетнова, датированное 26 июнем 1941.г: «Из отряда осталось в живых , которые вышли из Бреста 250 человек… автоколонна отряда, которая находилась в крепости погибла, документы, которые можно было сжечь до отступления он не разрешил, Красное знамя с орденом «Красного Знамени» оставил в отряде, т.е. не взяли. Оставил в руках врагов. При выходе из Бреста нам (13 чел.) было приказано держать оборону до особого приказания майора Кузнецова. Мы это приказание выполнили. В это время пользуясь моментом, майор Кузнецов сам сел в машину и бросил командовать, уехал в тыл за 70 км. Приказания майора Кузнецова мы не дождались и в 14.00 решили самостоятельно отступать… Прибыл майор Кузнецов и приказал занять оборону в м. Филиппович, несмотря на то, что части РККА отступили… пограничники начали выполнять это, заняв рубежи обороны. Майор Кузнецов, батальонный комиссар Ильин, прокурор Астапов, военюрист 2-го ранга Болычев бежали с фронта на машине, оставив бойцов без командования… Я прошу Вас, товарищ Сталин, разобрать мое письмо и сделать соответствующие выводы…». Информация изложенная в этом письме касается служебной деятельности майора А. Кузнецова, освобожденного от должности начальника Брестского пограничного отряда как » не справившегося с обязанностями командира-единоначальника» всего за два дня до начала войны. Особо стоит отметить, что в результате преступного бездействия этого майора в руках немецких спецслужб оказались документы пограничного отряда с грифом «Совершенно секретно» 5-го (разведывательного) отделения. Как стало известно, этот архив немцы вывезли в Берлин, а после войны его вернули в СССР с пометками на полях сотрудников СД. Сегодня можно только догадываться сколько советских информаторов и агентов погибло по этой причине.
Судя по различным документам, уже в первые месяцы войны, стали массово сдаваться в плен командиры и политработники служившие на границе.
К примеру, в августе 1941г. близ п. Вуосалми солдатам 18-й финской дивизии сдалось в плен командование 33-го Сяккиярвского пограничного отряда: начальник отряда майор С. Смирнов, начальник штаба майор И. Усатов, полковой комиссар Г. Солдатов, начальник политотдела старший политрук С. Чубаков, секретарь партийной комиссии политрук Шарлицын. При чем, полковой комиссар Солдатов добровольно сдал Боевое Знамя своего пограничного отряда, которое до сих пор хранится в фондах одного из музеев г. Хельсинки.
А вот ещё один пример. Командир роты 98-го пограничного полка старший лейтенант А. Заборских оставил своих подчиненных в окружении, а сам, переодевшись в гражданскую одежду, бросив личное оружие и уничтожив партбилет, сдался в плен немцам. Позабыв о братстве «зеленых фуражек», думая только о себе многие пограничники бросали своих раненных товарищей на произвол судьбы, а сами бежали в глубокий тыл. Именно так и поступили начальник медслужбы 93-го Лисковского пограничного отряда Великопут, и помощник начальника 2-го отделения штаба того же отряда лейтенант Подопригора. В Бориспольском фильтрационном лагере НКВД СССР расположенном в Киевской области в сентябре 1941г. были расстреляны за трусость и бегство с поля боя командиры 20-го Краснознаменного Славутовского пограничного отряда, среди которых были: начальник отряда майор Ф. Любченко. начальник штаба пограничной комендатуры капитан П.Гур, командир роты ПВО отряда старший лейтенант Я. Григорьев и др.
Все 11 пограничных отрядов (105, 106, 107, 86, 87, 88, 17 Белорусского пограничного округа и 98, 90, 91,92 Украинского пограничного округа) первыми вступившие в боевое столкновение с противником были полностью разгромлены. Такая же участь постигла и еще 22 пограничных отряда в период с 26 по 29 июня 1941г. В силу чего приказом НКВД от 25.09. 1941г. были расформированы 45 пограничных частей (из них 9 отрядов и 1 комендатура), а через месяц расформированию подверглись еще 2 отряда, 1 полк и 4 комендатуры. На 18 декабря 1941г. ГУПВ НКВД СССР располагало следующим данными безвозвратных потерь среди личного состава западных пограничных округов: убито- 2431 чел., умерло от ран- 172 чел., пропало без вести и попало в плен — 8799 чел., самоубийцы- 8 чел., осуждены к высшей мере наказания- 125 чел., дезертиры — 243 чел. Учитывая, что пограничные части на западном направлении с первых дней войны были фактически дезорганизованы понеся существенные потери, приказом заместителя наркома внутренних дел генерал-лейтенанта И. Масленникова от 28 июня 1941 г. командованию Главного управления пограничных войск было поручено впредь заниматься руководством пограничных войск только на территории СССР где не велись боевые действия. А все уцелевшие пограничные части которые дислоцировались на западе страны, были переданы в оперативное подчинение войск по охране тыла фронтов. Большинство из них были реорганизованы в пограничные полки, выполнявшие контрольно-заградительные функции в тылу фронтов. Находясь в несколько десятков километрах от передовой, они в боевых действиях не участвовали, а наслаждались тихой и спокойной службой. О том, что условия службы пограничников в тылу в корне отличались от тех кто воевал на передовой, свидетельствует полковник пограничных войск в отставке М. Брагинский: » Личный состав пограничных частей, охранявших тыл действующей армии, размещался в добротных избах, люди спали и питались в нормальных условиях, и жизнь этих пограничников во время войны не отличалась от мирной, довоенной. Поэтому пограничники из частей действующей армии завидовали пограничникам из войск охраны тыла, злословили на их счет и втайне не против были попасть к ним». Отсюда и отношение солдат и командиров Красной армии к пограничникам «обосновавшимся» в тылу фронтов, было в основном негативным.
Обязательно следует упомянуть и о высшем командном составе ПВ НКВД СССР, чья деятельность в первый и последующие годы войны вызвала много вопросов об их профессиональных и морально-психологических качествах. Так, бывший начальник ГУПВ и пограничных войск НКВД СССР генерал-лейтенант Г. Соколов назначенный в конце 1941г. командующим 2-ой ударной армией, уже через месяц был отозван в распоряжение Ставки Верховного Главнокомандующего как не справившийся с обязанностями командарма. Командующий Волховским фронтом генерал армии К. Мерецков следующим образом охарактеризовал деятельность Г. Соколова:»Позволю себе остановиться на характеристике командующего 2-й ударной армией генерал-лейтенанта Г. Г. Соколова. Он пришел в армию с должности заместителя наркома внутренних дел. Брался за дело горячо, давал любые обещания. На практике же у него ничего не получалось. Видно было, что его подход к решению задач в боевой обстановке основывался на давно отживших понятиях и догмах… На совещании, которое Военный совет фронта созвал перед началом наступления на командном пункте 2-й ударной армии, командиры соединений выражали обиду на поверхностное руководство со стороны командарма. На этом же совещании выяснилось, что генерал Соколов совершенно не знал обстановки, что делают и где находятся соединения его армии, был далек от современного понимания боя и операции, цеплялся за старые методы и способы вождения войск. И там, где эти методы не помогали, у него опускались руки. Не случайно поэтому подготовка армии к наступлению непростительно затянулась. Было ясно, что генерал Соколов не способен руководить войсками армии… Через несколько дней Соколов был отозван в Москву».
Бывший заместитель наркома внутренних дел СССР по пограничным и внутренним войскам генерал-лейтенант И. Масленников, был назначен в декабре 1941г. командующим 39-ой армией. Из-за его бездарного командования в июле 1942г. армия попала в окружение и была полностью разгромлена. Сам же командующий бросив свои обреченные войска, позорно сбежал на самолете.
Бывший начальник Управления пограничных войск НКВД Карело-Финской ССР генерал-майор В. Далматов будучи назначенным командующим 31-й армией, потерял управление своими войсками. Вследствие чего армия была расформирована, а генерал Далматов 9 ноября 1941г. решением ставки ВГК был предан суду военного трибунала «за крупные упущения в управлении войсками при обороне Ржева».
И совсем нелепой сложилась «полководческая» судьба бывшего начальника пограничных войск НКВД Украинской ССР генерал-лейтенанта В. Хоменко. Командуя 44-ой армией, он в ноябре 1943г. вместе со своим штабом сбившись с пути, попал в расположение немцев и вынужден был сдаться им в плен. Объяснять приведенные служебные назначения можно по разному, но факт остается фактом — генералы пограничных войск не выдержали испытания высокими должностями в Красной армии.
Если все, что написано об участии советских пограничников в первый год войны в советско- российской конъюнктурой историографии, воспринимать, не задумываясь, механически — то вроде бы все очень складно получается. Но, если прочитанное сравнить с работами независимых историков, рассекреченными архивными документами, то возникает твердое убеждение что вся эта тема в послевоенный период была чрезмерно идеализирована и очень слабо подкреплена серьезными документальными источниками.
aryanssblog 