На рассвете 22 июня 1941г. Германия начала блицкриг против СССР, атаковав его на всем протяжении границы. Мощь немецкого наступления создало серьезную угрозу жидобольшевисткой власти.
Через пять дней после начала войны было принято постановление ЦК ВКП(б) и СНК СССР «О порядке вывоза и размещения людских контингентов и ценного имущества», предусматривавшее эвакуацию населения и промышленного оборудования. В указе говорилось, что в первую очередь подлежат эвакуации специалисты и инженерно-технический персонал стратегических промышленных предприятий, а также инвалиды, женщины, дети и старики. На самом же деле предпочтение при эвакуации отдавалось семьям членам коммунистической партии и советских служащих, — подавляющее большинство из которых было еврейской национальности, впрочем иначе и быть не могло, ведь Комитет по эвакуации возглавил сам Л. Каганович.
Вот свидетельство одного жителя молдавского городка:» Мы чувствовали, что государственные учреждения готовятся к отъезду вглубь российской территории. Все высокопоставленные служащие, включая евреев, получили указания готовиться к эвакуации… Когда местные жители, включая учителей, отправились в местный партийный комитет за разрешением на переход Днестра, им сделали выговор:»Что это значит? Вы что, не верите в мощь Красной Армии? Вы создаете панику»… Спустя всего лишь несколько часов по городу разнесся слух о том, что видные чиновники в том числе и администратор — еврей по фамилии Штейнборц, покинули город и двинулись в Россию».
Обычно еврейские «представители» Советской власти уезжали в спешке, если не в панике. Более того, они не задумываясь реквизировали все виды транспорта для себя, своих семей и многочисленной родни, тем самым подрывая возможность организованной эвакуации для других категорий граждан. Так, членам Союза писателей из Белостока (которые все как один были из местных евреев) предоставили специальный вагон в одном из последних поездов отправлявшийся в глубь СССР, предназначенный для семей советских офицеров. В обзоре писем, обработанных советской военной цензурой летом 1941 г. читаем утверждение одной эвакуируемой , которая хотела уехать, но не смогла после того, как сутки просидела на вокзале. А случилось это потому, что :»Евреи эшелонами бегут на север, надеясь, что русский из боя выйдет с победой и они заживут с хозяйской рукой». Вопреки устоявшемуся мнению, основная масса еврейско-советской бюрократии выехала не в союзные среднеазитские республики, а предпочла отсидеться всю войну на Урале. Территориально уральский регион находился в глубоком тылу, будучи отделенным от линии фронта сотнями километров. Однако в целом по своему социальному и экономическому уровню развития регион мало отличался от тех мест из которых так успешно эвакуировались евреи, что позволило многим из них удачно «вписаться» в начальственную среду.
Это были еврейские мужчины и женщины, умевшие «брать за горло», требуя причитавшие им льготы. Секретарь Молотовского обкома ПКП(б) Н. Гусаров вспоминал о том времени, что «многие наши работники плачутся от разных еврейских кукол-орангутангов с длинными ногтями и накрашенных барынь». Коренные русские жители Урала столкнулись с многочисленной еврейской номенклатурой — бессердечной, агрессивной, привыкшей держать людей в постоянном страхе, голоде и нищете.
«Не смотрел бы ни на что, сыновья защищают Родину, а над всеми стариками здесь евреи издеваются, строят надсмешки», так в очередном перлюстрированном НКВД письме звучат слова отца к своему сыну-фронтовику. Резко проявившееся имущественное расслоение между прибывшими еврейскими «верхами» и местными «низами» стало реальностью, которую невозможно было скрыть. В одном из обличительных писем направленным в милицию говорилось: «Кто не знает, что жидовка С. до передачи ей подсобного хозяйства исполкома имела на себе одно-два платья. Теперь у нее сотни. Откуда это все куплено? А корова? А свиньи? Откуда у нее на хозяйстве шесть тонн овощей. Мы знаем. Все это знают. Почему же все молчат. Почему? Неужели потому, что она всех, как она всюду кричит, мажет медом и поросятами. Мы не верим этому. Но в это придется поверить, если она будет оставаться в будущем тресте». Как ни странно но письмо тщательно проверили, и нашли все факты подтвердившимися.
Более того по мере продвижения советских фронтов обратно на запад и некоторого упорядочивания жизни в тылу, факты еврейских злоупотреблений все больше бросались в глаза местному населению. К примеру, Председатель Молотовского горисполкома А.Шарц был уличен в расходовании государственных средств » на организацию вечеров, ужинов и банкетов и обслуживание сессий горисполкома». Проверка его деятельности показала, что на указанные выше цели только за один месяц израсходовано без карточек: хлеба 2554 кг, сахара 627, мяса 2747, жиров 614, крупы 294, муки 1314. Кроме того, евреи-начальники со своими друзьями не прочь были выпить и вкусно закусить. Вот текст записки заведующей городской столовой от Шарца: «Сегодня на 30 человек подготовьте ужин: на 1-е жареное, на 2-е пирожки, 3-е сладкое, 4-е какао, водки 2 литра, пива 5 корзин».
А тем временем по сообщениям информационных справок НКВД, местное население продолжало массово страдать то голода и болезней, не имело ничего, кроме изношенной одежды и стоптанных опорок: » Почти всю зиму рабочих кормили горелой картошкой, которая подверглась порче во время пожара овощехранилища, от которой пахло дымом и при употреблении ее в пищу вызывала рвоту. В данное время применяется в пищу ячменная мука, которую размалывают из сырого зерна с сорняком».
Среди евреев отсиживающихся в тылу, было много таких, которые всеми мыслимыми и немыслимыми способами старались избежать отправки в действующую армию. Один из таких случаев стал предметом разбирательства в осинской районной прокуратуре зимой 1942г. В Осинский район из Ленинграда вместе с институтом прибыл профессор математики В. Киссин. В Осе он был призван военкоматом, по прибытии в который сообщил о своей сильной близорукости, которая не позволяет ему » стойко переносить тяготы и лишения воинской службы». Но военно-медицинская комиссия установила, что Киссин обладает отличным зрением и просто уклоняется от фронта. Профессор был арестован, его посадили в тюрьму. Но в конце концов для Киссина все кончилось благополучно, военным трибуналом он был оправдан, благодаря вмешательству влиятельных евреев.
В этой и других подобных ситуациях для многих людей становилось ясным, что еврейское «сообщество» в условиях военного времени несомненно находится в привилегированном положении. Отсюда и распространялись настроения голодающих и замерзающих уральских тружеников записанные осведомителем НКВД: «Город Лысьва, война довольно суровая, почему так неправильно ведется мобилизация, почему евреев и коммунистов не берут, а берут беспартийных, это не правильно, а почему везде евреи командуют, а воевать боятся, все куда-нибудь лезут, чтобы не воевать, засранцы». В годы войны еврейское население Урала выросло в 8 раз! Многие из них и после войны остались там жить захватив во многих городах пустующие квартиры погибших на войне русских, татар, башкир и других малых народов.
Сбежавшие от войны евреи с их высоким партийным и советским статусом, с ощущением собственной исключительностью, позволяли себе брать от жизни больше, чем это могло позволяться остальным, и самое главное, больше, чем позволял закон.
aryanssblog 